Всегда люблю говорить о руинах величественно и сказочно, потому что в них существует та самая магия прошлого, которой нам так не хватает сегодня, и за которой мы гонимся, чтобы получить удовольствие от поиска и радость от созерцания найденного.

Еще в 1910 году Николай Гумилев создал такие строки о метафорическом дворце:

Ты помнишь дворец великанов,
В бассейне серебряных рыб,
Аллеи высоких платанов
И башни из каменных глыб?

Как конь золотистый у башен,
Играя, вставал на дыбы,
И белый чепрак был украшен
Узорами тонкой резьбы?

Ты помнишь, у облачных впадин
С тобою нашли мы карниз,
Где звезды, как горсть виноградин,
Стремительно падали вниз?

Дворец былых «великанов» Остен-Сакен превратился в хрупкое воспоминание, а облачных впадин теперь просто полно, также как и разбитых карнизов, даже есть башня, словно каменная глыба, возвышающаяся над остовом изломанного корабля.

Род Остен-Сакен

Своими корнями представители семейства Остен-Сакен восходят к началу XV в. В XVI и XVII в. члены этого рода занимали высшие должности в Курляндии; многие из них служили в польской, шведской и датской службе, а с первой половины XVIII в. – в России.

Но откуда же пошла двойная фамилия?

Oколо 1300 года начался приток молодых дворян из Рейха в Страну ливов, и для многих из них желанной целью был монастырь Пилтен в Курляндии, где они могли обосноваться как епископские вассалы. Такими дворянами были Арнольд и Ведиг фон дер Остен, из которых Арнольд после наделения орденским имением Линадале в приходе Дурбен называл себя Арнольдус Люндалис, в то время как Ведиг в 1384 г. от соборного капитула в Газенпоте получил в лен замок Перкунен под Либау. Несколько лет спустя, возможно в 1386 г., оба получили от домского капитула в лен замок Сакен и носили отныне имя и герб фон Сакен. Под этим именем их потомки добились ведущего положения в широком восточно-европейском пространстве и стяжали большие почести для своей страны среди монастырского рыцарства. Когда затем в 1561 году Курляндия попала под вассальное господство Польши, и рыцарство могло отстаивать свои привилегии перед польским королем, господа фон Сакен, дабы подчеркнуть свое немецкое происхождение, добавили к своей фамилии родовое имя фон дер Остен.

Oднако, что касается их происхождения от широко разветвленного тогда в Северной Германии рода Остен, и по сей день нет достоверных сведений, из какого региона они около 1380 года прибыли в Курляндию. Семейный генеалог Армин Остен-Сакен в своем изданном в 1911 году исследовании выразил мнение: прибыли ли фон дер Остен из Эстонии или из Померании, точно неизвестно, но последнее вероятнее. В 1340 году в Ревале был некий Херманн ван дер Ост, коммерсант, он происходил из Любека, и еще через 100 лет появилось письменное свидетельство о неком Тидеке де Осте в эстонском торговом городе. Однако, если сравнить имена получивших лены в Курляндии в 1384-1386 годах Арнольда и Ведига фон дер Остен с представителями рода Остен из замка Плате в Померании, становится очевидным не только то, что они идентичны, но и то, что речь идет об именах, наиболее традиционных для померанских ветвей рода. В изданном архивным советником Гротенфельдом в 1914 году справочнике значится:

По преданию Ведиг ван дер Ост, получивший 15 июня 1384 года в Хазенпоте от курляндского соборного капитула в лен замок и остров Перкунен в Либавском ручье, является родоначальником Остен-Сакен, которые носят на гербе еще три звезды, кроме остеновского герба. Так как фамилии фон Сакен не было тогда в Курляндии, лучшим объяснением тому кажется следующее: Ведиг, или возможно его сын, женился на наследнице владельца дома Сакен, обладателей трех звезд на гербе, благодаря чему и получил в лен поместье Сакен, чье название и присоединил к своему имени. В Курляндии когда-то жил вымерший затем род фон Кальвенов, носивший на гербе три звезды, расположенных две к одной…

Ведига фон дер Остен, который в 1381 году упоминается как померанский рыцарь, с большой вероятностью можно назвать сыном Арнольда Молодого, соправителя замка и округа Плате. Последний, в свою очередь, был племянником рыцаря Арнольда Старого, который имел большие заслуги при переговорах о разделе земель в 1295 году между померанскими герцогами Отто I и Богиславом IV. Арнольд Молодой выделился как искусный дипломат на службе у герцога Вратислава IV и во множестве миссий 1380-1388 годов совместно с делегацией померанских рыцарей заключил два важных договора с магистром Немецкого ордена Конрадом Цольнером фон Ротенштайном. С одной стороны речь шла о померанском денежном заеме, за своевременный возврат которого ручались померанские рыцари, с другой стороны о заключении союза, который обеспечивал военную поддержку при польском вторжении. Уже до этого при улаживании споров о границе Арнольд фон дер Остен входил в контакт с комтурами ордена, и было понятно, что в качестве признательности за это Арнольд и его сын рыцарь Ведиг фон дер Остен в 1384 и 1386 годах были наделены орденскими ленами Линдале и Перкунен, а затем и епископским замком Сакен. Так Арнольд сначала назвал себя Арнольдус Люндалис, а двумя годами позже, когда вассалы фон Остен получили в лен замок Сакен с округом, который вскоре стал наследуемым леном, и сыновья Ведига Отто, Арндт (Арнольд) и Ведиг приняли фамилию фон Сакен. Кажется, Ведиг умер около 1425 года, так как новое наделение леном трех его сыновей соборным капитулом в Хазенпоте состоялось в 1425 году. Родившийся в 1448 году монастырский фогт Хайнрих фон Сакен, с которого начинается генеалогическое древо, предположительно является сыном Ведига, младшего из братьев, сведения о котором встречаются до 1457 года.

Когда в 1561 году курляндское дворянство добровольно встало под защиту польского короля, и ввиду своего положения в славянской стране сочло должным подчеркнуть свою немецкость, многие из них, в том числе господа фон Сакен, еще осознававшие свое немецкое происхождение, удлинили свои фамилии, дополнив их старыми родовыми именами. Так сначала возникло фон Сакен по прозвищу фон дер Остен, которое последующее поколение переиначило в фон дер Остен именуемый Сакен. В обиходе однако постоянно доминировала короткая фамилия фон Сакен, как отчасти осталось и до сих пор. Только герб, поделенный на две фамильные эмблемы, повсеместно утвердился уже в 17 веке. В заключение следует сказать о дальнейшем развитии курляндского рода фон дер Остен-Сакен, что в четвертом поколении, которое в первой половине 17 века населяло многочисленные поместья монастырской области Пилтен, он разделился на 16 ветвей. Позже им стала тесна родная Курляндия, и они расселились по многим другим европейским странам. Из 16 ветвей в течение последующих двух столетий 10 заглохли; но некоторые из 6 оставшихся многократно умножились и сегодня представлены прежде всего в Западной Европе и Северной Америке.

Вот такая вот запутанная история происхождения двойной фамилии рода.

А вот и герб Остен-Сакен: часть от фон дер Остен (три реки с ключами) и часть от Сакен (три звезды), предполагается, что раньше вместо звезд были изображены три розы.

Карл Иванович (Карл-Магнус) Остен-Сакен (род. 6 апреля 1733 г. в Кельяле (Colljall) на о. Эзель.
ум. 24 января 1808 г. в Кирне (Kirna) (Эстляндия))

Историю дворца в селе Немешаево нужно начинать с графа Карла Ивановича (Карла-Магнуса) Остен-Сакен. Титулы барона и графа ему пожаловали с 1797 г., уже на второй день после отставки от службы при дворе по собственному желанию. До этого он служил действительным тайным советником, переводчиком в Коллегии иностранных дел (1761 г.), был воспитателем Великого князя Константина Павловича (1761-1773 и 1784-1797 гг.), церемонимейстером двора (1773-1775 гг.), чрезвычайным и полномочным посланником в Дании (1775-1784 гг.). 8-го июня 1797 года по собственной просьбе был уволен от службы. Вслед за тем ему были пожалованы богатые имения в Белоруссии и Прибалтийском крае, в которых с тех пор он преимущественно и жил до самой своей смерти. Остен-Сакен не только умел снискать со самого начала, но и удержать до конца за собой расположение императора Павла Петровича. Со смертью этого государя Остен-Сакен совершенно удалился от двора, так как знал о нерасположении к нему императрицы Марии Федоровны, в интригах против которой он, по свидетельствам современников, принимал при жизни императора немалое участие. Скончался на 75-м году жизни в своем имении Кирна в Эстляндии.

Интересно то, что Карл Иванович, будучи воспитателем Великого князя, демонстрировал по отношению к своему воспитаннику чрезвычайную лояльность.

Однажды Остен-Сакен заставлял Великого князя читать.

 – Не хочу читать, – говорил Константин, – и не хочу потому именно, что вижу, как Вы, постоянно читая, глупеете день ото дня.

Такая выходка не только осталась без всякого взыскания, но еще вызвала веселый смех и одобрение остроумию и находчивости мальчика, одобрение, разумеется, льстившее его детскому самолюбию.

В результате своей верной лояльности и благосклонности к мальчику Остен-Сакен был щедро вознагражден.

3 февраля 1796 года государыня в письме Салтыкову сообщала: тайному советнику барону Остен-Сакен, немало натерпевшемуся от своего августейшего питомца, следовало бы прибавить: была пожалована деревня в вечное потомственное владение и назначено было, сверх полного по чину жалованья, пожизненной пенсии по 3 000 рублей в год и единовременно 10 000 рублей.

Так что Карл Иванович получил свой гонорар, спокойно уйдя на покой. Дворец и земли попали в его руки незадолго до смерти в 1805 г.

Наследники и другие владельцы

После смерти Карла-Магнуса дворец перешел в руки его родственника, камергера двора Ивана Христофоровича фон дер Остен-Сакен, который отдал Богу душу в 1853 г. А после Ивана Христофоровича достался его сыну генерал-майору Карлу Ивановичу.

Вместе с дворцом Карл Иванович получил во владение еще и несколько сел в округе: Мироцкое, Микуличи, Пилиповичи, Бабинцы, Пороскотень.

В 1861 г. после отмены крепостного права злополучный помещик собрал своих крестьян и заявил им, что хочет отдать им землю в полное владение, мол, забирайте-ка, дорогие мои, всего за 20 000 рублей, но в результате заложил имение за 40 000 рублей и уехал за кордон.

Но некий господин Оштахов выкупил земли и дворец у банка, став владельцем поместья на целых 20 лет, затем он впал в безумие и умер. Его жена продала земли немцу Варгену, а тот уж провернул дельце с графом Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым, министром императорского двора и уделов (1881-1897 гг.) и другом царя Александра III.

Кстати, на средства Воронцовых-Дашковых в Немешаево был возведен винокуренный завод в 1899-1900 гг.

С щедрого барского плеча 157 десятин земли были подарены графами их помощнику, Антону Иосифовичу Красовскому. Именно на землях Красовского в связи со строительством железной дороги Киев-Ковель и возникло село Немешаево в 1902 г.

В 1904 г. Воронцовы-Дашковы решили продать имение, поскольку оно было нерентабельным. В одни руки продать все земли было просто невозможно, поэтому решили привлечь несколько покупателей.

И тут на сцену вышел некий тайный богач, новоявленный нувориш, Андрей Моисеевич Кулик, который был простым крестьянином из села Мироновки, расположенной возле Белой Церкви. Во время торгов у него за плечами постоянно висела сума, и никто и подумать не мог, что этот оборванец сможет купить конный завод, землю и лес вместе с центральной частью имения.

Остальные земли, лежавшие южнее железной дороги, достались помещице Страдецкой.

Мал Кулик, да дорог!

У крестьянина Кулика был неродной сын Корней Васильевич Пономаренко, который оставил интересные воспоминания о своем отце.

По его словам А. Кулик, возможно, украл деньги у польского ксендза, которому прислуживал по молодости, а потом переехал в село Мироновку, купил там 300 десятин земли и даже построил магазин.

В 1904 г. он приобрел 1 000 десятин земли у Воронцовых-Дашковых .

По словам старожилов Андрей Моисеевич зарабатывал на том, что покупал обозы, волов и товары у пьяных чумаков еще до того, как ему пришла в голову мысль потратиться на покупку огромного куска земли у Воронцовых-Дашковых.

После покупки 1 000 десятин Кулик закрыл нерентабельный конный завод, выкорчевал огромное количество леса и начал обрабатывать землю. Но справляться по хозяйству в одиночку ему было трудно, поэтому он нанял управляющих, господина Здановского и племянника последнего, Сестер-Животовского. Но дела от этого не пошли на лад, так что Кулик отдал свои собственные земли управляющим в аренду, а сам поселился в маленьком домишке между барачным домом и ныне заброшенным продовольственным магазином (теперь территория биохимического завода).

В 1905-1906 гг. арендаторы построили на землях Кулика завод по производству спирта, что входило в условия аренды земли.

Как Кулик стал меценатом, построив нынешний аграрный колледж, бывший когда-то с/х школой им. Петра Столыпина, 1912 г.)

По своему характеру А. М. Кулик явно не относился к людям с меценатскими наклонностями. Но случился один преинтереснейший курьез.

В 1911 г. Андрей Моисеевич пообещал одному конторщику заплатить за выполненную работу землей, но не исполнил обещанного. Тогда конторщик нашел фиктивных свидетелей, и они сообща донесли на Кулика в соответствующие органы, обвинив обманщика в клеветничестве против царя Николая II.

Узнав об этом, тогдашний Председатель Киевской земской управы Всеволод Яковлевич Демченко решил использовать этот случай для будущей карьеры. Он начал угрожать Кулику, что за такие вот антицарские настроения его ждет очень суровое наказание.

Бедный Кулик стал умолять Демченко помочь ему, и не лыком шитый председатель приказал Кулику построить школу и церковь за свои собственные деньги.

Таким образом, по прошествии полутора лет в Немешаево возникла с/х школа. Демченко решил, так сказать, подмазать кому надо, потому и назвал школу в честь Председателя Совета Министров России Петра Столыпина. Демченко попросил у Столыпина на это разрешение и получил его милостивое соизволение, а потом и членство в Государственной думе во время очередных выборов.

В 1911 году Немешаево посетили члены Правительства и духовенство. В честь такого события в школе состоялся молебен. А в 1912 году при участии жены Столыпина Ольги школа была освящена. Столыпин уже не мог приехать по причине своей смерти 18 сентября 1911 г. от руки Дмитрия Богрова.

Послестория

В 1917 г. имущество Кулика было реквизировано. Но на территории когда-то работавшего спиртзавода все также стоял графский дворец,  а возле него находились жилые квартиры, одноэтажная контора, подвал, казарма, где жили работники, и амбар.

Слева от дворца был фруктовый сад, а с южной стороны вела тропинка к реке Орлянке, притоку р. Ирпень. Через Орлянку вел широкий мост прямо к графской стеклянной теплице, а возле теплицы тоже рос фруктовый сад. Здесь же был пруд полный вьюнов.

Парк возле дворца был просто шикарным, там находилась альтанка, по форме напоминающая гриб.

На берегах р. Орлянки были старые захоронения, и во время наводнений в водах часто плавали остатки одежды или сосновых гробов.

В советские времена территория дворца была отнесена к селу Немешаево. Во дворце находился клуб биохимического завода. И как это всегда бывает из-за бесхозяйственного отношения, клуб сгорел, а вместе с ним и старинная мебель, которая стояла внутри здания еще со времен Воронцовых-Дашковых.

В данный момент руины некогда прекрасного дворца, в чем можно убедиться судя по фотографии, принадлежат УПЦ КП.

Можно только надеяться, что их полностью не уничтожат, а превратят пусть даже в монастырь, но хотя бы сохранят для любителей старинных легенд.