Театр и кино

Спектакль «Двое, не считая собаки», постановка Т. Бенюка

Есть, в сущности, только одна причина, первоначальная, почему я решила посмотреть пьесу «Двое, не считая собаки» в Театре русской драмы им. Л. Украинки. И эта причина до смешного банальна – животное. На то время имени автора пьесы «Собака» я не знала. Меня привлекла роль собаки, вот и весь казуальный набор.

970459_673669499314491_505228078_n
Валентин Красногоров

Перед тем как высказать свое мнение, помещу здесь слова драматурга В. Красногорова, создавшего саму пьесу, в качестве предисловия, хотя автор относит свою заметку к эпилогу.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

В постановках этой пьесы я наблюдал несколько типичных ошибок. Одна из них – играть тему «собачку жалко», переносить акцент на изображение актрисой собаки (иногда в тюзовской манере), а то и вообще ставить пьесу о том, что надо любить и беречь собак. Актрисы в такого рода постановках слишком старательно изображают игривого щенка и отвлекают внимание зрителя от стержневого действия. Лучше всего эту роль играют маленькие дети. В рекламах и рецензиях на такие спектакли также делается упор, что надо любить «братьев» меньших» и хорошо относиться к животным. Эта тема в пьесе, безусловно, присутствует, но все же главное в ней – это люди, отношения между ними, их жизненные позиции и взгляды, и столкновение этих взглядов.

Вторая возможная ошибка – слишком буквальное, бытовое исполнение. Между тем, эта пьеса имеет притчевый характер: сталкиваются не только конкретные мужчина и женщина, но и две правды, два понимания жизни, две психологии – «собаки» (женщины), верной, преданной, бескорыстной, способной на беззаветную любовь – и «волка» (мужчины), сильного, крепкого, уверенного в себе добытчика, но лишенного важнейших душевных качеств. Его встреча со щенком вызывает в нем движения души, о которых он ранее не подозревал, но переменить свои убеждения он оказывается неспособным.

Женщина не хочет принимать собаку, не хочет ее гибели и старается использовать любой повод, чтобы воспрепятствовать этому. Однако в одной рецензии я прочитал, что Женщина делает это, потому что она бюрократка и держится инструкции. Странное понимание! Кстати, спасает она не только и не столько собаку, а мужчину – человека, у которого очерствела душа.

После прочтения послесловия Красногорова я сразу же обратила внимание на тот факт, что актриса, сыгравшая собаку, не привлекла моего внимания, то есть мне не было жалко несчастную суку Бульку в ее исполнении. Мое внимание, главным образом, было сосредоточено на отношениях человеческих особей. Неужели актеры выполнили требование В. Красногорова? Думаю, они точно старались показать

два понимания жизни, две психологии  «собаки» (женщины), верной, преданной, бескорыстной, способной на беззаветную любовь – и «волка» (мужчины), сильного, крепкого, уверенного в себе добытчика, но лишенного важнейших душевных качеств.

Но все же некоторые аспекты мне бы хотелось выделить в силу личного отношения к увиденному.

Плюсы и минусы главных героев

1.     Роль ж/д сотрудника в этой пьесе исполняет Павел Кильницкий.

Павел Кильницкий и Шорена Шония.
Павел Кильницкий и Шорена Шония

К игре главного героя не хотелось бы подкапываться. Могу сказать, что железнодорожник в нем точно проснулся во время игры. Он был и хамовит, и неотесан, а подчас и по-братски добр. Ему удалось показать тип равнодушного мужчины, в котором проснулась странное чувство ответственности за живое существо.

Но все же иногда голос Павла как-то ненатурально повизгивал, срывался. В нем просыпалось некое печоринство, а потом вновь куда-то исчезало. Не могу сказать, что люблю фальшивые переходы интонаций. Полагаю, играть нужно так, чтобы сидящий в зале зритель мог забыть о том, где он находится. Я честно говорю, что иногда пребывала в полном восторге от игры Павла: четкость жестов, верность движений, легкий сарказм и немного глуповатый юмор не слишком образованного человека, но очень уверенного в себе хама (хотя иногда Павел заставлял меня вернуться на мое кремовое сидение). Но могу сказать только одно: именно игра Павла и остается в памяти. А еще блеск глаз, которые слезятся в свете лапм, и это придает определенный трагизм игре преображающегося в добрую сторону мужчины. Отлично, что они слезятся.

2.     Роль собачки Бульки играет обладательница Пикторали Шорена Шония.

image_plays1454078457
Шорена Шония и Павел Кильницкий

Ей удалось остаться для меня незамеченной, то есть выполнить требование В. Красногорова не быть игривой, не вызывать жалость. За это Шорене огромное спасибо.

Актрисы в такого рода постановках слишком старательно изображают игривого щенка и отвлекают внимание зрителя от стержневого действия. Лучше всего эту роль играют маленькие дети. В рекламах и рецензиях на такие спектакли также делается упор, что надо любить «братьев» меньших» и хорошо относиться к животным. Эта тема в пьесе, безусловно, присутствует, но все же главное в ней – это люди, отношения между ними, их жизненные позиции и взгляды, и столкновение этих взглядов.

3.    Женщину-убийцу, которая на самом деле является жалостливым в душе сотрудником службы усыпления, играет Елена Тополь.

Елена Тополь
Елена Тополь

Игра актрисы безупречна, но есть некоторые недоработки:

  • Сегодняшней школе актерства, наверное, в силу мешанины преподавательских акцентов, а, возможно, некой неспособности убрать наш говорок, я имею в виду – киевскую нотку украинизма, сложно играть с хорошо поставленным русским произношением. Эта проблема относится ко многим актерам. Кому-то это не режет ухо, но мне режет, это фальшиво, словно неправильно взятая нота.
  • Присутствие ненужных рук. Руки нужно куда-то девать, чтобы они не были руками танцующей балерины. А вот куда их девать, это вопрос. Иногда можно шить, иногда прикладывать к губам, но странное чувство их ненужности остается. Хотя это ведь не самое главное. Главное, чтобы послевкусие было слезливым и томно прекрасным. Это у Елены получается.

За что огромное спасибо

Декораций на сцене минимум. Это не отвлекает внимание. Реальное действие происходит в вакууме, когда тебе ни к чему не нужно прикасаться, только ты, сцена и зритель. Каждый стул, скамья и стол имеют свое четкое предназначение.

Послевкусие

Не люблю пьесы-трагедии, чья трагедийность не приводит ни к чему. Что вообще важно в подобной пьесе, которая по мнению ее автора должна описывать отношения и служить их расцвету? Это конфликт, который должен заставить зрителя постоянно думать об увиденной проблеме, перекладывая ее на себя. Наш плебс – это кучка зомбированных псевдолюбителей. Западная культура учит нас воспринимать любой спектакль как шоу. Большинству потомков псевдоинтеллигентов каждый день успешно навешивается массмедийная лапша сладкого Запада. Мы крутимся в этом гиперболизированном комизме и часто готовы оценивать спектакль клеймом «классный» только потому, что Герасим готов убить Муму. Вот наш архетип достойной личности, воспитанной гением полусоветского плебса, открыто прыгнувшего в лучшие, но более достойные объятия скоростного жития. Короче говоря, наше восприятие подпорчено огромным количеством доступного катарсиса. Нам уже скучно там, где мы раньше могли смеяться, но мы готовы поплакать там, где в реальной жизни нам на ситуацию зачастую наплевать. А потом мы говорим в один голос подготовленные естественным разумом толпы ординарные клише «класс» или «бред», чтобы показать, что нас затронула тема спектакля.

В заключение, скажу, что я часто специально прохожу мимо зрителей в фойе, чтобы услышать, о чем же они говорят после просмотра. Крайне редко можно уловить, что кто-то с истинным восхищением или ноткой полупрофессионального недовольства упоминает увиденный им спектакль. Зачастую мы не умеем правильно анализировать или высказать свое мнение, поскольку нам не хватает литературной подготовки. Театральная истина современного зрителя напоминает деловой брифинг идиотов – мы выражаем наше мнение языком Эллочки-людоедки (до смешного кратко, но до глупого не по-спартански).